Избиение в оренбургской колонии не сломило верующих и их семьи в Саратове

«Подходили к машине, дорогу перегородил тонированный джип, оттуда выскочили несколько людей в балаклавах с автоматами и с криками „Стоять!“ скрутили руки и уложили на капот моего автомобиля» — так еще в июле 2019 года Феликс Махаммадиев описывал свое задержание. Интервью удалось записать после того, как Феликса выпустили после 11 месяцев в СИЗО. Тогда еще никто не знал, что всего через два месяца суд признает его виновными в организации экстремистской деятельности и снова отправит за решетку вместе с единоверцами.

«Досталось из-за того, что улыбнулся»

В декабре 2019 года Саратовский областной суд отказал в удовлетворении апелляционной жалобы верующих и оставил приговор в силе. В начале февраля пятеро из шести осужденных Свидетелей Иеговы были этапированы в Исправительную колонию №1 в Оренбурге, а 6 февраля, по прибытии, их всех избили сотрудники колонии.

«Посадили на корточки и начали избивать дубинками, руками и ногами. Феликсу досталось больше всего, скорее всего из-за того, что он там улыбнулся на входе, потому что он улыбчивый»,— рассказывает о тех событиях Евгения Лагунова, жена Феликса Махаммадиева.

После побоев врачи диагностировали у Феликса Махаммадиева перелом ребра, повреждение легкого и почки.

СИЗО и колония для трудолюбивого семьянина

У Алексея и Татьяны Буденчук двое несовершеннолетних детей. Вся их семья живет в небольшом частном доме, а основной доход приносит домашнее хозяйство. Но 12 июня 2018 года их жизнь резко изменилась. К ним домой пришла группа вооруженных правоохранителей.

«Я увидел, что в гараж входит человек в маске, в форме. Через несколько секунд он поднялся наверх по лестнице, положил меня на пол, надел наручники»,—

рассказывает Алексей Буденчук о своем задержании.

По словам его сына Егора, силовики задержали тогда обоих родителей: «Маму и папу увезли. Я переживал, что может случиться такое, что не увижу их больше».

В итоге Татьяну отпустили, а Алексей через два дня по решению суда был помещен в следственный изолятор вместе с Константином Баженовым и Феликсом Махаммадиевым. Еще троим верующим была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде.

«В общей сложности в следственном изоляторе я пробыл 11 месяцев и 8 дней. 20 мая 2019 года нас оттуда выпустили под другую меру пресечения — запрет определенных действий»,— вспоминает Алексей Буденчук.

«Потерпевшие отсутствуют, ущерба нет»

В июле 2019 года началось рассмотрение по существу уголовного дела в отношении верующих. Адвокат Виктор Шипилов обращает внимание на безосновательность обвинения.

«Если даже прочитать обвинительное заключение, там прямо написано: „Потерпевшие отсутствуют, какой-то ущерб кому-либо не причинен“. Человек должен знать, в чем его обвиняют, когда он что-то совершил, где он что-то делал. Начинается с того, что в неустановленное время, в неустановленном месте, после определенной даты возник умысел на создание организации, деятельность которой запрещена»,— говорит защитник Шипилов.

В итоге все шестеро верующих были признаны виновными и приговорены к тюремному заключению на срок от двух до трех с половиной лет.

Это судебное решение стало испытанием для родных и близких осужденных. Их жены заявляют, что будут и дальше поддерживать своих мужей и ни за что не откажутся от веры в Бога.

В июле 2019 года Феликс Махаммадиев и Алексей Буденчук делились в интервью, что уголовное преследование не озлобило их, а трудности, с которыми они могут еще столкнуться, они рассматривают как возможность доказать свою преданность Богу.

«Наступал момент, когда казалось: ну я всё, больше уже не выдержу. Но я молился Иегове каждый день о том, чтоб он мне давал спокойствие, радости на этот день»,— рассказывал тогда Феликс Махаммадиев.

По словам жены Феликса Евгении, он не падает духом. «Очень им горжусь! Он не только достойно встретил это испытание, он проносит его достойно, и он мне помогает достойно держаться»,— говорит она.

В связи с избиением верующих в Оренбургской ИК №1 поданы жалобы Уполномоченному по правам человека в России Татьяне Москальковой, Генеральному прокурору РФ Игорю Краснову, в Управление ФСИН России, Следственный комитет РФ и в десятки иных органов.